БРАК ПО РАСЧЕТУ

история любви и совместной жизни юной Мэрилин Монро и ее первого мужчины и мужа

В 1942 году Норме Джин* исполнилось шестнадцать лет. Ее приемным родителям (будущая Мэрилин Монро была незаконнорожденной, а мать девочки к тому моменту находилась в психиатрической клинике уже восьмой год) предложили новое престижное место работы за две тысячи километров от места, где они проживали, и, дабы не взваливать на себя лишние хлопоты, сироту решили с собой не брать. Ее поставили перед дилеммой — либо вернуться в детский приют, либо… выйти замуж. В качестве подходящего кандидата в мужья опекунша видела двадцатидвухлетнего сына соседей Джеймса Дахерти, которого Норма Джин знала довольно давно. Одаренный футболист, Джим поменял колледж на работу в морге, где занимался бальзамированием трупов, а в ночную смену подрабатывал слесарем на авиационном заводе. Раз или два они даже танцевали  вместе, и он с радостью для себя обнаружил, что она «прижималась тесно и закрывала глаза». Одновременно он гулял и с другими девушками.

Дахерти был совершенно ошеломлен, когда соседка предложила жениться на своей воспитаннице. Такая мысль не приходила ему в голову, но, узнав, что в противном случае Норму Джин отошлют в сиротский приют, он согласился.

В оставшееся до бракосочетания время молодые с некоторым опозданием знакомились друг с другом. Двухместный «Форд» Джима уносил их в горы, где они брали напрокат лодку, катались под нависшими над Ивовым озером деревьями и целовались.

Свадьба состоялась 19 июня 1942 года в присутствии многочисленной родни жениха. Опекуны невесты отделались письменным поздравлением. Медового месяца не было. В понедельник утром Джим вернулся на службу. Так девочка перешла в следующую приемную семью — седьмую по счету.

«Нашу совместную жизнь она начала, практически ничего не зная о сексе. Перед церемонией мама меня предупредила, и я понимал, что мне надо быть очень осторожным, — вспоминает Дахерти. — Оставшись со мной наедине, она выглядела испуганной. Позднее я узнал, что она спрашивала у тети, нельзя ли, состоя в браке, оставаться с мужем «просто друзьями». «Но у той на уме было одно: «Ни о чем не беспокойся, — уговаривала она девочку, — Джим тебя всему научит».

Мэрилин Монро: «Это было как уединение в зоопарке. наш брак походил на дружбу с сексуальными привилегиями. Я была особенной женой — терпеть не могла взрослых… Мне нравились мальчики и девочки младше меня. Я играла с ними до тех пор, пока не выходил мой муж и не начинал звать меня в постель».

Джеймс Дахерти: «Она говорила прессе, что наш союз был вынужденным, что она никогда не была счастлива со мной. И удивительно, что она забыла, как сильно мы любили друг друга».

Они поселились в скромном бунгало с двориком в предместьях Лос-Анджелеса. Бедность не позволила Норме Джин получить среднее образование.

В некотором смысле Норма Джин все еще оставалась ребенком. Ее куклы и плюшевые звери заполняли верхние полки шкафов, ибо «так им видать, что происходит». На кухне первое время она была абсолютно беспомощна. Кто-то ей однажды посоветовал бросить в кофе щепотку соли, а она положила чайную ложку. Приготовление напитка закончилось треском сгорающей проводки — она залила кофе не только ковер, но и электрошнур, после чего заперлась от страха в своей спальне. Постепенно жена-подросток всему научилась. Ее любимым блюдом была морковь с горохом, потому что ей «нравилось их цветовое сочетание».

«Мой муж никогда не обижал и не огорчал меня. У нас был только один пункт разногласий. Он хотел ребенка. Но при этой мысли у меня волосы вставали дыбом. Я могла его представить лишь в виде себя самой, еще одной Нормы Джин в сиротском доме. Когда Джим засыпал, я оставалась лежать без сна и плакала».

«Она начала говорить о ребенке сразу после свадьбы, но я разубедил ее. Она все равно не могла успокоиться, умоляя сделать ее беременной, чтобы у нее от меня была хоть какая-то частичка, если что случится… А в последние месяцы брака наши взгляды поменялись местами».

По прошествии многих лет Мэрилин призналась — она мечтала иметь детей от своего первого мужа. Эта страсть была настолько велика, что время от времени она убеждала себя в том, что забеременела, умудряясь набирать в весе около четырех килограммов. Но все ожидания так и не увенчались успехом. Еще Дахерти рассказывал, как его жена угрожала броситься с пирса Санта-Моники, если он ее покинет. До девятнадцатилетнего возраста Норма Джин дважды пыталась добровольно уйти из жизни, в одном случае — включив газ, в другом — наглотавшись снотворного.

Иногда Джим возвращался с работы, и в дверях его встречала миссис Дахерти в экзотическом наряде вроде прозрачной косынки, обернутой вокруг тела. По свидетельству коллеги и приятеля Джимми, будущего актера Роберта Митчума, тот всегда пребывал в веселом расположении духа и как-то даже приносил похвастаться весьма откровенные снимки девушки, которую впоследствии узнает весь мир. Однажды, решив довериться мужу, она поделилась, что очень хочет стать голливудской «звездой». Он подумал, что она спятила: «Там же тысячи красоток, и все они умеют петь, танцевать, играть, однако же бесцельно слоняются по улицам. С чего ты взяла, что у тебя получится по-другому?»

В 1944 году Джеймсу Дахерти приказали отправляться за океан. Норма, жившая теперь с его матерью, ежедневно писала длинные любовные послания, заверяя, что безумно скучает. Лишившись забот о муже, она решила поступить на работу, и свекровь устроила ее на авиационный завод. Девушка пережила крупную неприятность, когда один из парашютов, проверенных ею, не раскрылся и пилот погиб. Впоследствии выяснилось, что виновата была не она, но Норме Джин потребовались дни и дни, чтобы прийти в себя. После инцидента ее перевели в лакокрасочный цех покрывать фюзеляжи лаком. «Я никогда не забывала, — вспомнит потом Мэрилин, — каково это — чувствовать себя одной из этих женщин».

«Я была бесконечно верна моему находящемуся в плавании мужу».

«Я и сейчас не верю, что моя жена могла меня обманывать. За все эти годы, что мы провели вместе, я ни разу не видел, чтобы Норма Джин лгала. Она бы непременно сказала мне…»

После нескольких месяцев в море Дахерти получил первый отпуск. Она ожидала его на железнодорожном вокзале. Супруги отправились в самую роскошную гостиницу и почти не покидали номера. Но чем меньше дней им оставалось пробыть вдвоем, тем в большую хандру впадала Норма. Она не хотела ни думать, ни говорить об его отплытии. Когда их время истекло, Джим снова ушел в Тихий океан.

Однажды, после болезни, Норма вышла на работу. В то утро по цеху вовсю сновали армейские фотографы. Один из них, Дэвид Коновер, направленный на завод хорошо нам известным Рональдом Рейганом, увидев ее, воскликнул: «Где вы пропадали всю мою жизнь? Вы носите свитер?» Он сделал множество снимков, потом попросил номер телефона, и она его дала. Через пару недель он принес цветные фотографии Нормы Джин и сказал, что ее место на обложке журнала, а не на заводе. Позже он вспомнит: «В этих глазах было нечто такое, что тронуло и заинтриговало меня».

Изображения новой, дотоле неизвестной модели стали регулярно появляться в популярных изданиях. Отныне она могла зарабатывать за сеанс позирования столько, сколько за неделю выматывающего труда на заводе при десятичасовом рабочем дне. В свои девятнадцать Норма Джин обладала совершенной фигурой с объемами 96-57-96, которую начала нещадно эксплуатировать. Некий фотограф, восхищенный красотой своей натурщицы, познакомил ее с владелицей агентства моделей, и та сразу поняла, на какую жемчужину наткнулась. Эммелин Снайвели в кредит устроила Норму Джин в школу позирования и заставила обесцветить волосы — фактически именно она и превратила миссис Дахерти в Мэрилин Монро.

«Когда мой муж ушел служить во флот, я вдруг почувствовала себя чертовски одинокой…»

В агентстве драгоценную находку отдали на попечение талантливому фотохудожнику Андре де Дьенышу, в чьи планы на данный момент входило «найти очаровательную девушку, закрутить с ней роман и сделать серию портретов в стиле ню». Он начал ухаживать за порученной ему девушкой, посылал ей цветы, обедал в ее доме, и они договорились совершить рождественскую поездку по американским просторам в поисках фотогеничных пейзажей.

В этот раз, когда Джим приехал в очередной отпуск, Норма Джин опоздала на час, ссылаясь на задержку в студии. Она больше не жила со свекровью и не красила фюзеляжи. Теперь она очень любила рассуждать о своем успехе в качестве девушки с обложки. Дахерти сделал вид, что доволен. Но когда в канун Рождества 1945 года Норма уехала позировать Андре де Дьенышу, он предъявил жене ультиматум: или карьера, может даже в кино, или семья. Джин промолчала. Ее муж вернулся в море.

«Бедный Джим, это его разочарует. Но я хотела от жизни большего, нежели перемывание посуды, глажка белья и уборка квартиры».

Норма Джин находилась в Неваде, где в отличие от других штатов получение развода — пустая формальность. Она оформила необходимые бумаги и отправила уведомление Дахерти на корабль, на котором тот служил. Джим решил ничего не подписывать, пока не увидится с женой. С рассветом примчавшись в Калифорнию, он направился к дому Нормы.

«Она сказала, что на киностудии никогда не заключат с ней контракт, если она будет связана узами брака. Еще она добавила, что убедилась: профессия актрисы — ее призвание и что она никого не любила, кроме меня. Она хочет, чтобы я расписался на документах о разводе, и будет мне очень благодарна, если я не подниму по этому поводу никакого шума».

Спустя некоторое время Джимми нанес один из последних визитов бывшей жене, принеся ей свою часть нужных документов. Дверь отворилась, и на пороге его взору предстала сияющая Норма Джин — она получила то, о чем мечтала больше всего на свете, — обещание заключить контракт на киностудии «XX век — Фокс», куда ее брали статисткой.

Рассказав Дахерти об этом, она добавила, что на студии ей дали новое имя. Нравится ли оно Джиму? «Красивое, — вежливо ответил он, — очень красивое». После чего ушел.

Имя было — Мэрилин Монро.

Ляля НОЧЕВКИНА

* Норма Джин Бейкер Мортенсон — настоящее имя Мэрилин Монро.